Рериховские чтения 10.10.15
Алтай-Гималаи. Путь Мастера
"Художник - это служитель прекрасного. Это тот, кто спасает истину от искажения и среди волнений и суеты жизни дает нам возможность прикоснуться к вечному источнику радости". (Бааб Чандра Чоодури)
На своих полотнах Николай Константинович Рерих сотворил и увековечил мир особенный и удивительный, в котором живет высокая Красота и Тайна. Наследие Рериха составляет семь тысяч картин - огромная летопись жизни художника, его стремлений, переживаний и надежд. В них история жизни необыкновенного человека и истинного творца. Творчество Рериха – наследие Мастера последующим поколениям. Вся жизнь его была служением миру. И сейчас мы имеем возможность прикоснуться к тайне Красоты и Высоких Идеалов через его картины и произведения.
В своих ранних произведениях Рерих показал славянской мир, раскрыл в яркой образной форме свое понимание древней эпохи. Он создает поэтические, овеянные былинным духом картины. Параллельно с живописью занимался он и научной археологией. В его работах запечатлены многие памятники древней культуры.
Позже Рерих начинает глубоко изучать культуру и религии других народов. Это было не просто изучение, а проникновение в суть духовных устремлений народов, поиск единства истоков всех религий через эпос, легенды, археологические находки. Для Николая Константиновича это было не только наука, а постижение жизни человечества, её истоков, сознание единства всего сущего в Космосе.
Стиль работ Николая Константиновича узнаваем сразу. Сюжетная линия его полотен и литературных произведений всегда устремляет сознание людей ввысь, за пределы повседневной суеты и в глубину собственной души. Картины, очерки и дневниковые записи Н.К. Рериха о Шамбале, о Камне, о Махатмах – Великих Душах, хранителях тайных знаний, были похожи на сказку. Но это была реальность, с которой Рерих соприкоснулся.
Стремление к вершинам духовным нашло отображение в восхищении художником вершинами земными. Наверное, поэтому Рерих настоящий, никем не превзойдённый, певец гор. Так много и с таким проникновением писал он мир гор, древних как сама планета. Вершины гор на его картинах, устремленные вверх, казалось, выходили за границы Планеты и становились частью Космоса.
Мир людей на этих полотнах существовал где-то между этим бесконечным пространством и плоскостью, в которую упирались тяжелые массивы горных подошв. Люди возводили монолитные башни и монастыри. Они врубались в каменные склоны гор, ища у них защиты и покровительства. Они стремились стать частью этих гор, стараясь не нарушить их гармонию.
Между космосом высочайших снежных вершин и людьми существовали какие-то незримые связи. И где-то там за этими вершинами, между небом и землей, лежала таинственная Заповедная страна, которую легенды называли Шамбалой. Оттуда спешили всадники в старинных одеждах. Ламы передавали друг другу вести. Лучники посылали стрелы с указами, написанными на пожелтевшем пергаменте.
Наибольшее количество полотен горных пейзажей было написано Николаем Константиновичем в Транс-Гималайской экспедиции, которая стала кульминацией культурной и научной деятельности Рериха. Эта экспедиция являлась главной частью Великого Путешествия, продолжавшегося всю его жизнь. О ней много говорили и немало писали. Несомненным остается одно: экспедиция являлась самой крупной в 20 веке. Николай Константинович так описал задачи экспедиции: «Кроме художественных задач, в нашей экспедиции мы имели в виду ознакомиться с положением памятников древностей Центральной Азии, наблюдать современное состояние религии, обычаев и отметить следы великого переселения народов. Эта последняя задача издавна была близка мне».
Основной маршрут экспедиции выразился в следующем обширном круге: Дарджилинг, Сикким, Кашмир, Ладак, Каракорум, Хотан, Кашгар, Тянь-Шань, Иртыш, Москва, Новосибирск, Алтай, Урга, Цайдам, Нагчу (Тибет), затем по берегу Брамапутры к границам Непала, через Тангу в Гангток – столицу Сиккима.
В экспедиции принимала участие вся семья Рерих: Николай Константинович, Елена Ивановна и Юрий Николаевич – ученый-востоковед, владевший в совершенстве несколькими восточными языками и наречиями. Весь путь экспедиции от ее начала и до конца они прошли вместе.
Святослав Николаевич Рерих в это время находился в Америке, где занимался ее материальным обеспечением и руководил работой общественных организаций, основанных Николаем Константиновичем в Штатах.
Весь этот круг, от Сиккима и обратно в Сикким, был пройден с 1923 по 1928 годы. Очень много событий произошло во время экспедиционного маршрута. В течение пути экспедиция неоднократно подвергалась серьёзным опасностям. О научной, художественной работе в экспедиции, о великом подвиге преодоления трудностей в пути мы много рассказывали в наших программах.
Сегодня мы хотим рассказать о ней через ощущения и впечатления Великого Мастера – Николая Константиновича Рериха, словами его дневников, которые дышат безмерной красотой и присутствием Высшего начала в проявлениях жизни.
В декабре 1923 года семья Рерих прибыла в Индию, которая стала начальным и конечным пунктом Центрально-Азиатской экспедиции.
Утонченную красоту древней индийской культуры не смогли погубить ни иноземное господство, ни наступление современной цивилизации. «В усвоении песенного лада, в характере зова, в движениях вы видите старую мощную культуру… И никакого Рима и Греции не было, когда цвела Индия…
Цейлон важное место… Первые лики Будды и Майтрейи показались в храме Келания. Множество строений хранят остатки лучшего времени Учения… Пестрый Мадурай с остатками дравидских нагромождений. Замысловатая каменная резьба, но все в запустении и упадке…
Кто объяснит, почему путь знания и красоты наиболее трудный? Почему человечество так неохотно принимает все сужденное? И потому тем большая радость видеть в Индии признаки подъема знания и искусства. Радостно видеть, что в Индии растет число школ и что легионы новых просвещенных работников науки и красоты готовы служить победе эволюции…
Вот Джайпур со сказочной астрологической обсерваторией и с очарованием неиспорченного индо-мусульманского города. Фатехпур Сикри, Агра - редкие обломки ушедшей культуры
В Фатехпур Сикри Акбар беседовал со своим мудрым Бирбалом и с немногими, понявшими его уровень. Здесь он строил храм единого знания. Но ... Все остатки строительства Акбара имеют налет какой-то грусти. Здесь великий объединитель страны хоронил свои лучшие мечты, так непонятые современниками. Здесь он терял немногих друзей своих и предчувствовал, как не сохранится созданное им благополучие государства…
Седобородый человек на берегу Ганга, сложив чашу рук, приносил все свое достояние восходящему солнцу. Женщина, быстро отсчитывая ритм, совершала на берегу утреннюю пранаяму. ... Глядя на эти приношения духа, можно было даже забыть толстых браминов Золотого храма. Вспоминалось иное.
Вспоминались Йоги, посылающие в пространство свои мысли, созидая тем грядущую эволюцию. Не обычные брамины, но действенные отшельники, приближающие нашу мысль к энергии, которая будет открыта учеными в самом ближайшем будущем…
Слышен сложный ритм пения и тихой музыки. Нет грубых бранных слов Запада. Рука женщины каждый день покрывает особым рисунком песок перед входом в дом. Это символ того, что в доме все благополучно, нет ни болезни, ни смерти, ни ссоры. Как бы щит красоты в час благополучный полагает перед домом рука женщины. Невыразимая красота живет в этом обычае Индии…
"Как же с чудесами в Индии?"- спросят западные читатели. Скажем, "чудес" не видали, но всякие проявления психической энергии встречали.
Передача волевого приказа на расстоянии - существует. Внушение в любой форме - существует и в очень сложных сочетаниях. Знаменитый "злой смертный глаз" Востока доныне есть, и люди покорно умирают в назначенный срок, если не сумеют противопоставить свою еще более тренированную волю…
Сложны складки одеяния твоего, Индия. Грозны покрывала твои, раздутые вихрем. И смертоносно палящи неумолимые скалы твои, Индия. Но мы знаем благовония твои. И мы будем вспоминать тебя с тем же трепетом, как лучший первый цветок на весеннем лугу…
В декабре хотим ехать в Гималаи. На нас смотрят изумленно: "Но ведь там теперь снег". Снега боятся! Между тем единственное время для Гималаев - ноябрь - февраль. Уже в марте подымается завеса тумана …подъезжая к взгорьям Гималаев, попадаете в особо неинтересный пейзаж. …опять чайные, казарменные бараки и фактории… Все не то. …мы хотим - туда, перед ликом всех Гималаев, где не играет городской оркестр, где нет приглашений на игры в клубах. "Там ничего не найдете". Но мы упрямы. Идем сами. Находим дом. И вся цепь Гималаев перед нами... И еще неожиданность. Именно здесь жил далай-лама во время своего долгого бегства из Лхасы. И до сих пор паломники приходят издалека поклониться этому жилью. Не раз мы просыпались от пения и мерных ударов вокруг дома. Это ламы, земно простираясь, многократно обходили наш дом. Все само пришло».
Первым, очень важным этапом экспедиционного маршрута стало горное княжество Сикким, спрятавшееся в Гималаях к северу от Дарджилинга среди снежных вершин и густых заповедных лесов.
«Называли Сикким страною молний. Конечно, и молнии здесь бывают, но не проще ли назвать: «Страной небесных ступеней»? Лучшего преддверия к тайнам будущего трудно придумать. Неисследованная, малопроникаемая страна скал и цветов...
В самом Сиккиме находился один из ашрамов Махатм. Их физическое присутствие сообщает торжественную значительность этим местам. Конечно, сейчас Махатмы оставили Сикким. Но они были здесь. И серебро вершин цепи сияет еще прекраснее».
Именно здесь, в Сиккиме, состоялась встреча Николая Константиновича и Елены Ивановны с мудрецами и хранителями тайных знаний - Учителями Шамбалы. При Их участии были четко определены цели и разработан окончательный маршрут Центрально-азиатской экспедиции. Но об этой сокровенной встрече, разумеется, никогда открыто не говорилось.
Каравану предстояло пройти по дорогам Великих странников и переселенцев, по землям древнейших культур Азии, найти то, что связывало многие культуры во времени и пространстве. Заповедная Страна, Камень, Великие Души - встанут указующими вехами на его пути.
На протяжении всей экспедиции Николай Константинович пишет картины - это была своего рода художественная летопись экспедиции. Но на полотнах запечатлевались не только внешние образы увиденного, а то, что живёт глубоко в сердце - духовные стремления и Великие образы Учителей.
«Нас посетили члены экспедиции с Эвереста. Они добивались узнать, не поднимались ли мы к Эвересту, ведь на картине «Сжигание тьмы» они узнали точное изображение глетчера около Эвереста и не понимали, как этот характерный вид, виденный только ими, попал на картину. Ламы изумляются желанию чужеземцев непременно подняться на вершину Эвереста. "Зачем принимать столько трудов в земном теле? Не проще ли побывать там в духе?" Ему любая высота не является препятствием.
«Древний метод индуизма и буддизма - открывать двери постучавшемуся, но никого не зазывать и ничего не навязывать. Очень чувствителен мир Востока, особенно поражает, что восток чует мысль при ее зарождении…
Нам очень хотелось иметь старого тибетского Будду, но это трудно найти теперь. Говорили и мыслили между собою, как найти, достать. А через несколько дней приходит лама и несет отличного Будду: "Госпожа хотела иметь Будду, и мне указано отдать Будду с моего домашнего алтаря. Не могу продать священное изображение - примите в дар".- "Как же вы узнали наше желание иметь Будду?" - "Белая Тара явилась во сне и указала отнести вам". Так и бывает чудесно и просто. Много значительных и прекрасных знаков!»
И опять наблюдает Рерих символы и знаки, несущие понятие Высшего и Единого для всех народов и верований. «Навершия буддийских знамен составлены из крестовидного копья, диска, полумесяца и лепестков лотоса. Не все ли эмблемы учений срослись на одном древке? В этих напоминаниях о символах элементов природы каждый найдет изображение, ему близкое. На христианских иконах и на украшениях Тибета часто горит драгоценными камнями изображение рыб - счастливый знак - так же, как на стенах римских катакомб.
Многоокие серафимы и бесчисленные глаза светлой Матери Мира проникают в те же тайники души…
На тибетских изображениях бодхисатвы держат чашу, процветшую языками огня. Помним чашу жизни друидов. Горела чаша Грааля. В культах Зороастра изображается чаша с пламенем. Сергий Радонежский приобщался от пламенеющей чаши.
Не воображением, но именно делами сплетаются великие учения всех веков. Язык чистого огня… Давно сказано: "Вера без дел мертва". Будда указал самый краткий путь - путь действия. Давид и Соломон славословят устремления труда. Веданта твердит о проявлении дел. Поистине в основании всех заветов положено действие. В индусских раскопках видим то же самое мощное изображение - Творящий Огонь!..
Сошлись в одном понимании "колесо жизни" Будды, круг "начал, тайну образующих" христианской церкви и колеса Иезекииля. Следы буддизма перемешаны с индусскими и христианскими фрагментами».
Великим образам, являющимся по его словам «истинным украшением планеты», посвятил мастер серию «Знамёна Востока» (1924-1925). Каждый из них представлен в значительный момент своих деяний. В девятнадцати полотнах подчёркивается общность духовных устремлений народов.
Эта серия - одно из самых значительных и масштабных творений художника. Он расширяет Братство святых и подвижников до масштаба всемирного. Они спешат на помощь, они исцеляют, они неутомимо творят, они мыслят во благо, их осеняет мудрость.
«В борении и явлении истины, на колесницах времени встают законоположники общего блага: неутомимый водитель Моисей; Лев-Победитель – Будда; справедливость жизни – Конфуций; великий в жертве бессмертия – Благий Исса; посланник Божий – Магомет; тибетский Орфей - Миларепа; великий общинник и подвижник Сергий. Все ходившие неутомимо; все подлежавшие современному преследованию; все знавшие, что учение общего блага придет непреложно; все знавшие, что каждая жертва общему благу есть лишь приближение путей».
Картина «Матерь Мира» - центральное полотно серии «Знамена Востока». Запад и Восток почитают Великую Матерь - эту светоносную материю, в разных обликах: как Царицу Небесную, Мадонну, Богиню Кали, Гуаньинь, Преблагую Дуккар, Иштар, Мириам, Белую Тару.
Агни Йога так говорит о Матери Мира: "Ты - великая творческая сила в нашей сущности. Ты жила в культах древних, как земля, как солнце, как огонь, как воздух, как вода. Сокрывшая лик свой! Соткавшая пряжу дальних миров! Посланница несказанного! Повелительница неуловимого! Ты, всему откровение Дающая! Ты, явившая человечеству великое радостное познание матери; Ты, Водительница идущих на подвиг, Ты, Давшая нам явление пространственного Огня; Принявшая на плечи Твои тяжесть человеческих действий".
Караван экспедиции подошел к Малому Тибету. «Белоснежный пояс раскинулся по вершинам стены - пояс земли. Поставим стрелу на север - там должны быть основания горы Меру. Талмуд говорит, что голубь принес первую масличную ветвь Ною с горы Мория. И гора Мория, и гора Меру - в Азии. Здесь начало всего. Здесь начало всех путников, всех искателей. Здесь воздвигнуто первое изображение Благословенного Майтрейи – Мессии - Мунтазара. Трижды мощное М! Здесь заповедана Мировая Община…
Вместо мелких ссор отрицания история напоминает нам о поистине международных связях… Простой человек, проводник, вдруг оборачивается на пути и спрашивает: "Ведь должны люди наконец признать, что все едино и все равны? Ведь скоро придет Он, Тот - кто соединит!"...
И Майтрейи приход горит всеми огнями. И горит сердце Его состраданием ко всему обнищавшему человечеству; пылает сердце Его утверждением новых начал…
В Драсе лишь первый знак Майтрейи. Но в древнем Маульбеке гигантское изображение Грядущего стоит властно при пути. Каждый путник должен пройти мимо этой скалы. Две руки к небу, как зов дальних миров. Две руки вниз, как благословение земли...
В сумерках при загорающихся звездах, в лиловом сиянии тумана звучит тихий рассказ ламы о "Владыке Мира", о Его мощи, о Его действии и мудрости, о Его воинстве в котором каждый воин будет наделен какою-либо необычной силою. Знают, Он идет. Грядущее время Майтрейи – век общего блага, век мировой общины»...
После Сиккима, весной 1925г. экспедиция отправляется в княжество Кашмир. Впереди лежал длинный путь по горным тропам Гималаев, по пустыням Центральной Азии.
Открывающийся вид Гималаев поражает своим величием. «Поверх сумрака, поверх волн облачных сияют яркие снега. Бесконечно богато возносятся вершины ослепляющие, труднодоступные. Как бы два отдельных мира, разделенные мглою…
В этом грандиозном размахе - особое зовущее впечатление и величие Гималаев - "Обители снегов". В сторону восхода вершины сливаются в стену сплошную. Зубчатый бесконечный хребет священного ящера…
Мудро, мудро, что горы успели сохранить для человечества столько сокровищ. И не только сокровища вещей... Сколько таких искр сверкают, но часто глаза людей полны лени и непонимания.
И согбенные спины в пурпурных плащах мыслят о будущем. Сто восемь огней пламенным полем переливаются под ликом Мечты Мира. И сейчас по неведомым пещерам сидят отшельники и на струнах земли творят легенду жизни неба».
В Кашмире на пути экспедиции возникли первые препятствия. Ее продвижению всячески мешали. С большим трудом было получено разрешение отправиться в Ладак.
«Уход наш был не без крови. В Тангмарге банда негодяев напала на наш караван и начала железными палками избивать наших людей; семерых повредила. Пришлось с револьверами и маузерами оберегать порядок. За выход из Кашмира можно и заплатить. Заплатили и вышли. Дальше, дальше - туда, к скалам и янтарным пескам. Позади остался Кашмир со всеми его ядовитыми травами, холерою и насекомыми».
Из Сринагара в главный город Ладака Ле вела старинная караванная дорога. По ней в конце августа 1925 года экспедиция вошла в Ладак.
«Опять караван. Опять легко забываются дни и числа. Качество дня становится значительнее его числа или названия. Подобно египтянам, называвшим года по их качеству - "год битвы" или "год неурожая", - можно сохранить лишь качество дней. День коня, когда лошади провалились на снеговом мосту; ночь волка, когда звери пробрались к становищу; заря орла, когда беркут со свистом налетел на шатер; закат замка, когда вознесся самый неожиданный замок, приросший к медноогненной вершине...
Индра, Агни и Сурья - воздух, огонь и солнце! Индусская Тримурти - Троица остается позади…
Пройдя ледяные мосты над гремящею рекою, прошли как бы в иную страну. И народ честнее, и ручьи здоровые, и травы целебные, и камни многоцветные. И в самом воздухе бодрость… Вместо тюрбана из-за камня поднялась мохнатая шапка… Путь в страну Будды…
Лэ – место замечательное. Здесь предание соединило пути Будды и Христа. Будда шел через Лэ на север. Исса беседовал здесь с народом по пути из Тибета…
Около таинственной Урувелы Будда приближается к простейшему выражению всех накоплений. Установить научный подход к религии было истинным подвигом. Обличить своекорыстие жрецов и браминов было высшим бесстрашием. Явить истинные рычаги скрытых сил человеческих было неслыханно трудно. Царю прийти в облике могучего нищего было необыкновенно прекрасно!..
Еще неожиданней в Тибетских горах встретить и узнать прекрасные строки об Иисусе. Буддийский монастырь хранит учение Иисуса, и ламы отдают почтение Иисусу, здесь прошедшему и учившему. И сколько правды хранят апокрифы! В Хеми лежит старый тибетский перевод с манускрипта об «Иссе – лучшем из сынов человеческих».… Подивитесь, как широко знает весь Восток об этом документе…
И не то диво, что учения Христа и Будды сводят все народы в одну семью, но диво то, что светлая идея общины выражена так легко и научно вливается в великую Общину всех миров. Заветы Иисуса и Будды лежат на одной полке…
Кругом много монастырей и в них не только в храмах буддистских, но и даже в храмах бон-по, стоят изображения Майтрейи как символ будущего. Даже сюда проникло это знание. Есть величие в этом почитании будущего…
По рукам местных жителей ходят пророчества и новые указы. С волнением они сравнивают сроки, которые уже исполнились. И они готовятся и ждут, ждут, ждут...
Кто-то приходит вечером и шепчет о новой рукописи о Шамбале. Просим его принести ее. Нужно побывать здесь, чтобы понять происходящее. Нужно заглянуть в глаза этих приходящих, чтобы понять, как насущно для них значение Шамбалы. И сроки событий для них не любопытная странность, но связаны с построением будущего. Если даже иногда эти построения запылены и извращены, но сущность их свежа и движет умы. Следя за развитием мысли, вы познаете их мечты и надежды...
Необыкновенный огонь был в местечке Ниму. Я был разбужен криком Елены Ивановны: "Огонь, огонь!" Просыпаюсь, вижу силуэт Елены Ивановны на фоне колеблющегося синеватого пламени. Постепенно огонь прекратился. Оказывается, когда Елена Ивановна подошла к постели и прикоснулась к одеялу - вспыхнуло синеватое пламя, теплое, без запаха. Елена Ивановна пробовала тушить руками, но пламя разгоралось все сильней, и тогда она крикнула мне. Огонь прекратился так же, как и начался, без малейшего следа на вещах. Незабываемо это перебегающее пламя, неопаляющее и яркое. Палатка была вся освещена. Как всегда при феноменах, лишь после мы могли обсудить необычайные подробности этого огня...
Когда уже знаете красоты Азии, уже знаете всю насыщенность красок ее, и все-таки они опять поражают, опять возносят чувства. И самое недосягаемое становится возможным».
Дальше лежал путь за Каракорум - «Черный трон», где кончались Гималаи, и начиналась громадная древняя равнина, опаленная и иссушенная по краям великими пустынями Азии. Дальше Китай – старая вотчина Будды.
«Подошли к перевалу Сассер. Полная арктическая тишина. Глетчеры и снеговые пики – красивейшее место. Волны облаков перекатываются и открывают новые, бесконечно новые комбинации космического строительства. Широкие линии, весь орнамент и арабеск сброшен...
За двенадцать дней экспедиция прошла пять перевалов. На ее пути было все: обледеневшие отвесные скалы и метели на перевалах; горная болезнь и жестокий мороз, при котором стыли руки и нельзя было ни рисовать, ни писать; тропы, усеянные костями погибших караванов; снегопады и пронизывающие ветры; сердечная недостаточность и лошади, срывающиеся в ледяные расселины...
В розовой мгле возникла великая пустыня Такла-Макан. Засыпанная песком дорога вела на Хотан. Экспедиционный караван шел по Великому шелковому пути. Пустыня дышала жаром…
Кристаллы высот, возместит ли вас кружево песков? Холмы легли слабым неопределенным силуэтом. На горизонте дрожит воздух, точно сплетая какие-то новообразования. Развернулся полный узор песков. Это уже именно та необозримость, по которой двигались великие орды. Ведь и Чингис и Тамерлан проходили именно здесь. И так же как на волнах не остается следов от ладьи, так же на песках не осталось никакого намека на эти движения...
У костров говор. Шепчут: ""Ринпоче говорил, что теперь путь только через Шамбалу - это все знают". "В храме под изображением Будды подземное кипучее озеро. Раз в год туда спускаются и бросают в озеро драгоценные камни..." Говорится целая сага красоты. Много говорят, и будничное сплетается с чем-то великим, предрешенным. Постепенно перед нами встает новая картина значительных жизней. Эти костры, эти светляки пустынь! Они стоят как знамена народных решений».
На трудных путях, на опасных горных перевалах благословляет и охраняет путников изображения Майтрейи - Светлого Будущего. Складывается серия картин "Майтрейя". На них запечатлен образ грядущего Владыки Мира.
К середине октября экспедиция подошла к Хотану. Пыльный, шумный город производил удручающее впечатление. Власти прислали солдат с обыском, отобрали оружие, запретили вести научную работу и рисовать. Экспедицию фактически арестовали. Потянулись томительные дни ожидания и бесполезных переговоров. Телеграммы, которые посылал Рерих, сообщая о бедственном положении экспедиции, возвращались обратно.
«Друзья мои, если хотите испытать свое хладнокровие и терпение, поезжайте в город Хотан. Но чем враждебнее относятся к нам власти, тем сочувственнее стремится к нам народ: местные мусульмане и советуют, и предупреждают, и стараются высказать сочувствие. Старик китаец шепчет: "Велите конвойным солдатам, если у них винтовки, ехать впереди, а не сзади - китайцы в спину стреляют".
Наступила зима. Снег покрыл унылые окрестности Хотана. «Надо суметь уехать. Несмотря на морозы надо ехать», – записал Николай Константинович. Они наняли верблюдов, нашли проводников. Но вырваться не удалось. Путешественники оказались узниками местных властей. И в этих трудных условиях Рерих пишет картины, изучает реликвии Хотана и собирает древние священные предания.
«На базарах недавно два пришлых ламы раздавали изображения и молитву Шамбалы. Здесь же приютились ячейки возрождающегося буддизма. Знаменитый субурган около Хотана должен быть местом одного из проявлений нового века. Хотан - путь Будды. Заложены магниты путей».
Наконец, с большим трудом Николаю Константиновичу удалось найти надежного человека и отправить с ним письмо советскому консулу в Кашгар. Тот немедленно принял меры. Синьцзянский генерал-губернатор издал приказ об освобождении экспедиции. В конце января 1926 года экспедиция покинула Хотан и к февралю достигла стен Кашгара.
Ночлеги были спокойными. И Николай Константинович снова находил для увиденного точные и образные слова. «Золотое, слегка притушенное солнце долго касалось зубцов дальних гор и ушло, оставив мягкий огневой столб. За этими горами родная земля. Сегодня песен нет. Поселок тих. За околицей на равнине наши палатки. Сверху глядит Орион».
13 июня 1926 года Рерихи прибыли в Москву. Николая Константиновича приняли два наркома: Г.В.Чичерин и А.В.Луначарский. Им Рерих передал дары: ларец с гималайской землей на могилу Ленина, новую книгу из Учения Живой Этики «Община», семь картин серии «Майтрейя » и письмо от Махатм Востока правительству молодого государства. Каждый из этих даров имел глубочайшее значение и смысл, приняв и поняв их важность и значимость, ход истории великой страны мог пойти другим путем. Все зависело от свободной воли тех, кто руководил этой страной и тех, кто в ней жил. Книга «Община» была дана как руководство к действию для всего народа. Предлагалась духовно-культурная основа построения государства. Но Дары не были поняты и восприняты. Письмо с далеких Гималаев попало в архив, ларец со священной землей затерялся, надежды на публикацию книги не оправдались. Живописные полотна остались без внимания. Страна выбрала трудный путь, отвергнув помощь Высших сил,
Летом 1926 года экспедиция прибыла на великий Алтай, куда доходил Благословенный Будда. Староверческое село Верхний Уймон стало их штаб-квартирой. Рерихи поселились в доме Вахрамея Атаманова, который согласился быть их проводником. Они собирали минералы, интересовались целебными травами, обследовали древние курганы.
«Алтай – середина Азии. Стада в степи. Большие табуны коней и юрты черно-синие и бело-молочные, и солнце, и ветер, и неслыханная прозрачность тонов… И горы-то прекрасны, и кедры-то могучи, и реки-то быстры, и цветы-то невиданны. А на реке Катуни, говорят, должна быть последняя в мире война. А после – труд мирный...
Вахрамей начинает мурлыкать напевно какой-то сказ. Разбираю: "А прими ты меня, пустыня тишайшая... А и как же принять тебя? Нет у меня, пустыни, палат и дворцов…" Знакомо. Сказ про Иосафа. "Знаешь ли, Вахрамей, о ком поешь? Ведь поешь про Будду. Ведь Бодхисатва - Бодхисатв переделано в Иосаф".
Сюжетной основой картины «Ойрот — вестник Белого Бурхана», задуманной еще в Ладаке, явилась алтайская легенда: Явился молодой ойротской девушке на белом коне сам Благословенный Ойрот - потомок великого хана Чингиза. Сказал ей, что он вестник Белого Бурхана и придёт сам Бурхан скоро, когда священная Белуха изменит свои очертания, и даст народу счастливую свободную жизнь. Белый Бурхан, конечно, он же Благословенный Будда.
«В скалах чернеют входы в пещеры. Идут пещеры глубоко, конца им не нашли. Сколько людей спасались в этих ходах и пещерах! И явь стала сказкой.
«А как и пришел белый царь и завоевал край наш. И не захотела чудь остаться под белым царем. Ушла под землю. И захоронилась каменьями». На Уймоне показывают чудские могилы, камнями выложенные. «Тут-то и ушла чудь подземная». Запечатлелось переселение народов». Только не навсегда ушла чудь. Когда вернётся счастливое время и придут люди из Беловодья, и дадут всему народу великую науку, тогда придёт опять чудь, со всеми добытыми сокровищами.
«Начата картина "Сосуд нерасплесканный". Самые синие, самые звонкие горы. И несет он с горы сосуд свой… Кует кузнец судьбу человеческую на Сиверных горах…
Увидели Белуху. Было так чисто и звонко. Прямо Звенигород! На Алтае гору Белуху называют Уч-Сюре – жилище богов…
Приветлива Катунь. Бела Белуха. Ярки цветы и успокоительны зеленые травы и кедры. Кто сказал, что жесток и неприступен Алтай? Чье сердце убоялось суровой мощи и красоты?»
В конце августа 1926 года экспедиция двинулась на Улан-Удэ, оттуда в Монголию. Урга, столица Монголии, стояла на равнине, окруженной горами. Сверкали золоченые крыши буддийских храмов.
«Не только о мечах татарских надо представлять жизнь Средней Азии. Там шатер всех путников и искателей. Духовность Монголии и теперь считается высокой. Даже к ханским ставкам приглашались лучшие художники…
В Монголии есть обычай большой древности. В случаях народного бедствия или нужды ламы всходили на высшую гору и с заклинаниями разбрасывали бумажных коней. Конь как символ Будды, силы и счастья. И, кружась, неслись эти кони, неся помощь неведомым бедствующим. Такие обычаи лам ценны. Это не «сидение под деревом», не просьба в пространство, не фигурные движения ритуала, но «приказ» о помощи неведомым бедствующим, горний голос, требующий, чтобы умиротворились беды людские. Та же забота об общем благе».
Николай Константинович записывает в дневнике: «Выстрел. Пуля пробила окно. Хорошо, что Юрий как раз в эту минуту отошел от окна. Кто стрелял? Намеренно? Предупреждают: "Вам не уехать". Отвечаю: "Уедем, как всегда, не отложим и на один день"... Е. И. напряженно стоит у притолоки и говорит: "Жду, как разрешит все Тот, кто все разрешает"… И опять начались всякие трудности. И опять неожиданные друзья. Приходят четыре бурятские ламы, просят взять их с собою. Они шьют знамя экспедиции - изображение Майтрейи с акдордже наверху».
Посланцы правительства Монголии просят разрешение перевести на монгольский «Основы буддизма».
Для будущего храма Шамбалы Николай Константинович дарит картину «Ригден Джапо. Владыка Шамбалы».
Полотно напоминало жизнь самой Монголии. В ней слились воедино и традиционное и новое. В алых облаках по небу мчался всадник на красном коне. Впереди него, как вестники Грядущего - летят красные птицы. Всадник трубит в раковину, и лицо его было похоже на храмовую маску. «Головы всех людей были повернуты на запад. Но рука Всадника повернула все народы к Востоку».
«Недавно молодой монгольский лама написал книгу о пути в Шамбалу. Теперь туда же направляется и мышление монголов. Да и многие соседние народы понимают всю реальность значения Шамбалы. Знают монголы о приездах Владыки Шамбалы в монастыри Монголии. Знают о Держателях и великих временах. Знают о чаше Будды, о значении Алтая, о Белой Горе. Знают и вести из Китая и Индии. Через все молчаливые пространства Азии несется голос о будущем. Время Майтрейи идет».
В апреле 1927 года экспедиция покинула Ургу. С трудностями, но без особых приключений добрались до великой пустыни Гоби. В ней не было давящей беспощадности Такла-Макана. «Бесконечна Центральная Гоби. И белая, и розовая, и синяя, и графитно-черная. Вихри устилают пологие скаты потоком камней. Не попадайте в этот каменный вихрь…
Справляют праздник Майтрейи. В палатке Шамбалы происходит долгое служение. Приходит толпа соседних монголов, и их голоса смешиваются с пением наших лам...
Кончилась Центральная Гоби. Кончилась безводная Внутренняя Монголия с источенными временем золотоносными хребтами; величественное дно ушедших стремнин, где притаились всякие останки древних гигантов».
По дороге на Тибет экспедицией сооружен субурган на месте Шамбалы, где останавливался на ночлег Великий Держатель – Владыка Шамбалы.
«Девятнадцатого августа мы выступили через Цайдам на Тибет. Памятна ночь в Цайдаме, когда пересекали соляные топи. Остановиться нельзя. Нужно идти сто двадцать миль без отдыха. Во тьме ночи еле заметна тропа. Проходим самой опасной дорогой, не сознавая этого. По сторонам тропы бездонные ямы. Неверный шаг - и вернуться нельзя. Трудно, но зато Цайдам пересечен в новом, кратчайшем направлении…
Неожиданные гости прилетают из пустыни, Под вечер прискакал таинственный незнакомец в золотошитом монгольском наряде. Кто он? Спешно прошел в шатер. Не называя себя, сказал, что он друг наш и должен предупредить о готовящемся нападении на нас на тибетской границе. Предупредил о необходимости усиленных караулов и разведочных разъездов». Помощь всегда рядом…
Неприветливо - буранами и мокрым снегом, встречает экспедицию Тибет. «На горизонте виднеется озеро и «умершие» горы...
Перед самыми знаменательными местами, перед небесными Гималаями, попадаете в жуткую тундру. Кони скользят и оступаются среди уродливых кочек. Ни птицы, ни зверя. Юрий валится в седле и почти падает с коня. Мы подскочили и сняли его с коня. Пульса почти нет. Дали два сильных приема дигиталиса, растираем руки. Ему становится легче. Впереди плохо чувствует себя Елена Ивановна».
Караван поднялся на перевал Танг-ла. Оттуда открылся вид на Тибетское нагорье. От горизонта до горизонта тянулись снежные хребты, похожие на волны застывшего моря. Воздух был сухим и разряженным.
«Точно черные пауки на длинных ногах, притаились черные палатки тибетцев, подтянутые на длиннейших веревках. Пограничные разъезды отбирают наш паспорт и предлагают стоять два дня, пока они привезут ответ генерала... И ласковые два дня превращаются в свирепые пять месяцев нашего стояния в летних палатках при морозах свыше 60 Сº, при ураганных вихрях на высоте более 4500 м.
Положение с каждым днем становилось все тяжелее и тяжелее. Деньги наши кончались. Кончались лекарства и пища. Медленно погибает караван. Каждый день у палаток новые трупы, и стаи диких псов шумно делят свою трапезу. Запрещено говорить с проходящими караванами и покупать пищу от населения. Из 104 караванных животных погибает девяносто. Умерло пять человек. Запрещено идти назад, запрещено двинуться вперед. Возмутительно! Все мы страшно устали от сильного мороза и теряли силы».
Несмотря на суровую зиму, удалось сохранить большинство коллекций, записей и картин. Даже в этих нечеловеческих условия экспедиция не прекращает свою исследовательскую деятельность. Сила духа людей оказалась сильнее стихии и зла.
«За это время тибетцы дают нам необычайный случай знакомиться с их жизнью. Она предстает во всем ее неприкрашенном виде… Страна лишилась своего духовного вождя - ушел из Тибета таши-лама. Тибетцы не хотят познавать и учиться. Ученые ламы переходят границу Индии.
Весь народ – эти черные хоры, как маленькие нибелунги, неспокойны. Спят сидя, едят сырое мясо, прикрыты полуистлевшими, черными от копоти костров меховыми кафтанами. Они шепчут: «Завален край неслыханным снегом. Падут наши яки и бараны. Не будет у нас цампы (ячменя), умрут наши дети и мы умрем. А все несчастье оттого, что правительство поступает с великими приезжими людьми бесчеловечно.
Встречаются знаки былого величия. Повсюду знаки креста… Не свастика со струями огня, но равноконечный, вечный символ жизни. На китайских шапках тибетских генералов горит рубиновое крестообразное дордже. Конь счастья несет знак его.
Всюду же и знаки Чинтамани. И колонки домов, и стены глинобиток отмечены этим трижды мощным изображением…
Записан современный сказ: "И стал на земле великий голод, и погибали люди, и не могли жить более. Тогда благие Бодхисатвы послали дождь из риса. Такое множество пищи, что не только напитались все люди, но они принесли горы риса и сложили из риса храмы и чортены. Это место существует на острове, где некогда процветало истинное учение Благословенного".
Надо понимать так: настал на земле великий духовный голод, и не могли более существовать в темном состоянии люди. Тогда Великие Учителя послали настоящий ливень духовной пищи. Поднятое этой благодатью человечество сложило великие памятники духовных достижений. Учение Шамбалы существует в защищенном месте, и мощь его проявится скоро».
Рерих понимает, что дальнейшее стояние на плато грозит полной гибелью экспедиции. Он уже не беспокоился о том, чем это может кончиться для них. Главное для него было спасти людей и закончить экспедицию. И эту задачу он выполнил с честью. Наступил 1928 год. Николай Константинович принимает решение, не смотря на все запреты, двигаться дальше.
Когда стали открытыми ведомственные архивы Индии, оказалось, что все трудности, с которыми сталкивалась экспедиция, были вызваны вмешательством английской разведки. Правительство Британской Индии разослало строгое предупреждение: «Не пускать!» Английская разведка была уверена, что эта стоянка будет губительна для экспедиции. Был приказ отослать этих красных «назад, туда, откуда пришли», то есть в Россию.
Для министров, знавших, что начальным пунктом экспедиции был Сикким, это значило отослать их в Индию. Эта неразбериха обернулась спасением. Тибетские власти разрешили движение на Сикким окружным путем, через Транс-Гималаи, через область Великих Озер, на Брамапутру и далее на Сикким. Таким маршрутом еще никто не ходил.
Экспедиция шла по глубинным районам Тибета. На всем лежала печать упадка и умирания. «Интересны одни лишь развалины старого Тибета, – отмечал Николай Константинович. – Эти древние башни и стены складывали какие-то иные люди. Строители их знали и о Гессер-хане, и о Владыке Шамбалы. Здесь были и Ашрамы Великих Махатм. Но ведь теперь ничего этого не осталось. Принципы жизни разрушены».
Это был трудный не изведанный путь, где поднимались до 6000 м. Перевалы, еще не нанесенные на карты. Обессиленные, уставшие люди двинулись по последнему этапу своего маршрута. Но и здесь при всех трудностях и смертельных опасностях Рерих мыслит о Великих Духовных Водителях и видит в проходящих пейзажах следы пребывания Учителей. Ибо устремления его выше и сильнее земных наслоений. Именно стремление к Высшему и выполнение Указа Владык провели Николая Константиновича и Елену Ивановну вместе с людьми через все испытания.
«Наш путь шел от Гималаев и обратно к ним. В Гималаях Будда вознесся духом. Самый воздух Гималаев пропитан духовным напряжением - истинная Майтрейя Сангха. Странно и дивно идти теми самыми местами, где проходили Махатмы.
Здесь была основанная Ими школа. В двух днях пути от Сага-дзонга был один из Ашрамов, недалеко от Брамапутры. Здесь останавливался Махатма, спеша по неотложному делу, и стояла здесь синяя скромная палатка. В то время, когда в Европе спорят о существовании Махатм, когда индусы проникновенно молчаливы о Них, сколько людей в просторах Азии не только знают Махатм, не только видели Их, но и знают многие реальные случаи Их дел и появлений...
Всегда жданные, нежданно Махатмы творили в просторах Азии великую, особую жизнь. Когда нужно, Они проявлялись. Если нужно, Они проходили незаметно, как обычные путники. Они не пишут на скалах имен Своих, но сердца знающих хранят эти имена крепче скал.
Знают Их многие индусы и так берегут Их имена, что даже готовы отрицать существование Их, лишь бы не выдать, не предать. Лишь бы не предать!
Не оторванное от жизни, не уводящее, но созидающее - таково учение Махатм. Они говорят о научных основах существования. Они направляют к овладению энергиями. Они говорят о тех победах труда, которые превратят жизнь в праздник. Все предлагаемое Ими не призрачно, не эфемерно, но реально и касается самого всестороннего изучения возможностей, предлагаемых нам жизнью. Без суеверия и без предрассудков».
Центрально-Азиатская экспедиция вернулась в Индию в 1928 году. Во время этой экспедиции было в общей сложности пройдено 25 тысяч километров, преодолено 35 высокогорных перевалов, две большие пустыни Азии – Такла-Макан и Гоби; были открыты и изучены многие археологические памятники, собран огромный этнографический, фольклорный, лингвистический материал; более 500 полотен, этюдов и рисунков сделано Николаем Константиновичем Рерихом на маршруте экспедиции.
В конце этого года Рерихи поселились в Западных Гималаях в долине Кулу. Там же ими был организован Институт гималайских исследований.
«Вспоминаем всякое бывшее с нами: трехсуточная гроза в Гульмарге, шаровидная молния около моей головы в Дарджилинге, необъяснимый синий огонь в Ниму, шесть часов с револьвером в Тангмарге, бамбуковый мост в Ташидинге, глетчер Сассера, ползанье по пещерам кучарским, неожиданная стужа на Каракоруме, буран после Токсуна, буря на озере Вулар и многое другое. И каждая эта буря, и каждая эти стужа, и каждая эта молния вспоминается, как неповторяемый сон. Спрашивают: «Вошла ли в вас „зараза“ Азии?». Да, вошла, но не зараза, но очарование, всегда оно было в нас. И как же будем мы без тебя, Азия? Но ведь мы и не уехали от тебя. Да и когда уедем? И где граница твоя, Азия? Какие задачи могут быть решены без Азии? Какое построение обойдется без камней, без заветов Азии? «Длинное ухо» Азии слышит музыку сфер. «Великая рука» Азии возносит чашу. О длинном ухе Азии сложено много рассказов. О великой руке Азии повесть только еще пишется».
Придет то время, когда экспедицию оценят по достоинству не только как географическое, но и как событие века, давшее толчок правильному направлению всей эволюции человечества. Значение Посланников Шамбалы заключается в том, что они несут в мир оповещение о грядущей ступени эволюции сознания и дают прообраз его, являя собою форму этого нового сознания. Как бы примером своим и своей деятельности указуют людям то, чем должны стать они и вся жизнь во вновь идущей Эпохе. Они пролагают путь по нехоженой целине, и в этом заслуга их перед человечеством. Во времени значение их возрастает, так как из дали времен смысл их земной миссии становится все более и более ясным.
Огромно в жизни планеты значение Посланников Шамбалы.
Список использованной литературы
Составители:
Е.Корнейчук
В.Олейник
Н.Мягкова
|
|
|
|
Copyright © 1996-2022, Медицинская Академия Духовного Развития "МАДРА" При использовании представленной здесь информации ссылка на источник обязательна |
||
  |
www.madra.dp.ua | Гостевая книга |
| Статистика посещаемости | Наш адрес | |
| видеоканал Dr. Evgen Semenikhin Become a Patron! | ||